Главная     

В спектакле по Мольеру «Школа жен», которым завершил свои гастроли в Екатеринбурге академический театр имени Моссовета, Валерий Яременко не просто играет сразу несколько ролей, но является тем «персонажем от театра», который разогревает зал буффонадой, клоунскими штучками-дрючками, музыкальным озорством вроде исполнения… в паре с самим собой знаменитого лирического дуэта из «Сильвы». Обаяние и самоотдача его электризуют комедийное действо, подтверждая репутацию Яременко как одного из «самых-самых» молодых актеров столицы. О нем доброжелательно пишет критика, поклонницы встречают у театрального подъезда после спектаклей и, как зорко заметила недавно одна московская критикесса, исписали всю арку у входа в театр пылкими признаниями.
Слава, как и любовь, приходит нежданно. К нему она пришла после того, как он исполнил роль Иуды в рок-опере Уэббера «Иисус Христос — суперзвезда», спектакле главного режиссера театра имени Моссовета Павла Хомского. И был путь к большой роли — несколько лет на моссоветовской сцене, куда он пришел в 1986 году после окончания ГИТИСа (нынешней академии). Москве предшествовали попытка учиться в Днепропетровском театральном училище, два года работы в ансамбле песни и пляски Черноморского флота…

Я сторонник жесткого разделения на театральные амплуа. Себя считаю актером характерным. Но после «Иисуса Христа…» стал получать как бы совсем не мои роли, чуть ли не романтические. Вроде благородного разбойника Цезаря де Базана в «Рюи Блазе» Гюго. Это совместная постановка нашего театра с французами.

Но и для Павла Хомского, воспитанного в определенных традициях, рок-опера «Иисус Христос — суперзвезда» — спектакль неожиданный?

Он говорит, что давно ждал момента, когда сможет поставить музыкальный спектакль, но в труппе не было такого количества поющих актеров. Сейчас они появились.

А вы когда стали петь?

У меня были два года в ансамбле песни и пляски! Вообще-то закончил музыкальную школу по классу аккордеона. И были занятия по вокалу, которые помогли поступить в ансамбль. Потом, когда получил роль Иуды, я снова стал заниматься. Скоро, в июне, у нас будет выпущен еще один музыкальный спектакль — «Игра» того же Уэббера. Ставит его тоже Хомский. Если быть откровенным, я никогда не соглашусь, что драматический актер имеет право на музыкальную роль. Сам я не сразу почувствовал уверенность в «Иисусе Христе…» — только когда в моей жизни появился персональный педагог по вокалу.

Вам повезло — в вашем репертуаре Сухово-Кобылин, Достоевский…

И я все время играю людей, над которыми как бы довлеет фатум. Как Смердяков в «Братьях Карамазовых». Только это не в нашем театре, а в театре «Да», где художественным руководителем Армен Джигарханян. Там замечательная подобралась актерская компания — Николай Исакович Пастухов, Евгения Симонова, Владимир Стеклов, Валерий Гаркалин из Театра сатиры (который недавно сыграл в «Ширли-мырли»)! Поставил «Братьев Карамазовых» режиссер Валерий Саркисов. В том же театре я играю Кречинского в «Свадьбе Кречинского».

А какой зритель — ваш зритель?

Не знаю, как в других городах, а в Москве есть публика, которая идет на спектакль, есть такая, которая идет на спектакль определенного режиссера, есть зрители, которые идут на того или иного актера. Я люблю тех, которые идут на спектакль, воспринимают его как единое целое. И это тот зритель, который своим восприятием может помочь актеру поправить роль. Зритель же, который ходит на определенного актера, может и плохо повлиять на него, развратить. Вот сидят, например, в зале мои поклонницы и реагируют не на лучшее, на какие-то мелочи. Такие зрители могут лишь поддержать, если у тебя плохое настроение, но большой помощи от них не получишь.

Ваш зритель — это молодежь?

Но молодежь — она разная. Лица молодых людей, которые идут на «Братьев Карамазовых», отличаются от лиц идущих на шоу «Иисус Христос — суперзвезда». В «Иисусе…» есть энергетика, есть магия, близкая молодым людям, которым нужно, чтобы искусство их будоражило, чтобы в кровь бурно выделялся адреналин. Наоборот, ребята из колледжей более сдержанны. Для таких зрителей поступок — подойти после спектакля к актеру.
Сам я, если можно было бы прожить жизнь заново, совсем по-другому себя бы распределил, не разбрасывался бы, прочел бы совсем другие книги. Всегда завидую тем, у кого есть наставники, способные объяснить, подсказать.

Театр — тоже учит?

Но малокультурный человек многого не поймет! Культура должна быть или заложена в гены, или сознательно нами приобретаться, с пониманием, что это необходимо.
Театр, которым я целиком живу, позволяет мне перенести и какие-то беды, которые сейчас творятся у нас, и я очень ценю, что при любом режиме, что бы вокруг ни происходило, у меня, человека аполитичной актерской профессии, есть возможность надеть маску шута и сказать то, что невозможно сказать любому другому.

А есть у вас роль-мечта?

Пока мне всегда давали играть то, о чем я даже боялся думать. Я не мечтал сыграть Кречинского и Смердякова, но я их сыграл… Есть роли, о которых я не могу сейчас говорить, потому что рано. Роли, которые можно сыграть в 40 лет, но не в 34, как мне теперь. Поэтому мне было бы легче говорить об интересующей меня теме. Такова тема оборотней, перевертышей. Какая суть кроется за внешним обличьем, лицом — сегодня это сверхинтересно.

Каким вы видите театр XXI века?

Я вижу его как театр, в котором не будет места непрофессионализму. Актер должен владеть всеми навыками своего мастерства — не только уметь разговаривать на сцене, но двигаться, быть музыкальным.

Усилится конкуренция?

Она и сейчас уже велика. И актер будет сполна осознавать ответственность, которую он берет на себя. Актер -- профессия, не приносящая денег. Выбирая ее, ты должен знать, что обрекаешь себя лишь на везение и невезение. Хоть я актер, то есть человек нищий, это не заставит меня ради денег сниматься в рекламных роликах.
Каждый раз, когда имею возможность увидеть хороший зарубежный фильм, я понимаю, что мы во многом отстали, хотя у нас есть несколько режиссеров, у которых можно отсняться и сказать самому себе: я сделал роль! Кроме блестящей техники, которая есть у них, там совсем другое отношение к актеру, он не в таком зависимом положении, как у нас. Один раз в жизни я почувствовал себя чем-то значимым, когда снимался за рубежом. У меня была отдельная гримерка, со мной считались, за мной приезжали — везли на съемки и увозили обратно… У нас я ни разу не испытывал ничего подобного, хотя киноопыт у меня есть.

А у кого снимались в последний раз?

У Геннадия Полоки, отличного режиссера (помните «Республику ШКИД», «Интервенцию»?). Его новый фильм называется «Возвращение Броненосца»…
У нас положение актера тяжелое не только из-за того, что он не всегда может заработать на жизнь. Актер часто готов работать вообще бесплатно. Но падает престиж профессии, актеру сейчас очень трудно реализовать себя. Фильмов выпускается мало, остается лишь театр, в котором тоже трудно пробиться. Какими будут актеры будущего? Избранными людьми, которые знают, для чего выходят на сцену, и ради этого готовы претерпеть все.

Газета "Уральский Рабочий"
17.05.96г.