Главная     

- Здравствуйте. У микрофона Ольга Галицкая. Я рада вам сообщить, что сегодня в свет выходит сотый выпуск передачи "Уют-компания". И у меня в гостях звезды мюзикла "Нотр-Дам" - Валерий Яременко, Александр Постоленко и Александр Голубев. Поздравляю вас с премьерой. Действительно мощная работа, сложная. И хотелось бы узнать, как каждый из вас попал в мюзикл "Нотр-Дам"? Потому что у каждого, я так понимаю, есть какая-то своя предыстория. Вот я знаю, что Валера - артист Театра Моссовета. Про остальных знаю меньше, надеюсь сейчас услышать. Давайте начнем по порядку, с Саши Постоленко.

ПОСТОЛЕНКО: Я последнее время живу в Питере, уже два года. И вот услышал о кастинге для "Нотр-Дам де Пари". Это было летом. Я запомнил число, это было второго июля. Тогда я приехал в Москву на кастинг и, пройдя все туры сложного отбора, я наконец-то попал в этот замечательный проект, чему я очень рад...

- Саша, вы сказали: "все туры сложного отбора". А вот немножко поподробнее об этих сложностях, каковы они были?

ПОСТОЛЕНКО: Первый тур был самый сложный, потому что там очень было много народу, когда мы приехали. Это было порядка, наверное, 500 человек... около здания Театра оперетты.

- Ужас! Пришлось стоять в очереди прямо на улице?

ПОСТОЛЕНКО: Нам раздали всем анкеты. Я запомнил свою. У меня номер был 47-й. И я думал, что будет все проходить по номерам. То есть первый, второй, третий и так по порядку, а потом я смотрю, что уже выходят со 117-й анкетой. А у меня 47-я, почему меня еще не прослушали, когда 117-й уже вышел? И там просто началась такая давка, все возмущались, почему кто-то лезет вперед, если у него анкета с номером таким-то... Все-таки мы туда пролезли сквозь толпу, вот. И прошел кастинг. То есть мы пели песни, нас отбирали продюсеры наши. И вот режиссер самый главный - это Владимир Фокс, который нас слушал. И потом был следующий тур. В следующем туре мы уже пели песни из "Нотр-Дам". То есть нам раздали уже тексты, мы выучили, приехали. И уже был отбор. Тоже нас было, наверное, на каждую роль человек по семь.

- Саша Голубев, а с вами что произошло?

ГОЛУБЕВ: У меня биография чуть-чуть попроще. Мне было проще попасть на кастинг "Нотр-Дам де Пари", поскольку это мой родной театр, Театр оперетты. Потом я еще являюсь солистом мюзикла "Метро". Хотя помощи на кастинге мне это не дало. В общем, блата не было.

- Но все-таки родные стены помогали?

ГОЛУБЕВ: Трясло так же, как и в первый раз на "Метро". Все было абсолютно то же самое. Но слава богу, все обошлось. Все прошло хорошо. И вот я сейчас в "Нотр-Дам де Пари".

- А в Театре оперетты что вы играете в основном репертуаре?

ГОЛУБЕВ: В основном я играю характерные роли. Судя по моей внешности, на героя я мало тяну.

- Но здесь у вас такая роль драматическая, сложная - священника.

ГОЛУБЕВ: Но все равно характерная. Так что я на месте.

- Валера, а ты - звезда Театра Моссовета?

ЯРЕМЕНКО: Вы поосторожнее с этими определениями - звезда, потому что у нас сейчас куда ни плюнь, везде звезды. Монолит получается: каждый, кто участвует в "Нотр-Даме" - звезда. Я считаю, что время всё расставит по своим местам. А что касается звездности. Звезда - это не просто нужно попасть. Это нужно вести определенный образ жизни. Для этого образа жизни у нас нет никакой возможности. Поэтому давайте оставим эту тему звездности.

- Как Валерий Яременко попал в мюзикл "Нотр-Дам"?

ЯРЕМЕНКО: Попал, наверное, не случайно, потому что я всю жизнь мечтал именно о роли Квазимодо.

- Интересная мечта.

ЯРЕМЕНКО: Да. Я вам скажу, в Днепропетровске после десятого класса, когда я поступил в Днепропетровское театральное училище, мне было 17 лет. И нам разрешили первые отрывки заявлять. Первый мой отрывок был заявлен - "Нотр-Дам де Пари", "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго. И мне не дали его делать... Я человек верующий... Мне часто везет. Когда я вдруг о чем-то серьезном говорю, то, что действительно идет от сердца, у меня есть подтверждение... Я 17-летним пацаном заявил, что я хочу сыграть Квазимодо. Мне не дали сыграть, сказали, что у меня для этого еще нет ни мозгов, ни... Сказали, только внешность ничего, подходит. Но на этом долго не сыграешь. И вот прошло уже энное количество времени, мне исполнился сороковник. И я когда узнал, что у меня есть шанс, после этого у меня отпали все сомнения. Я был на 102 процента уверен, что меня возьмут, потому что я шел с мыслью, что нет ни одного человека, который бы это сделал, кроме меня. Не поймите меня превратно. Но я знал, нельзя отвергнуть мою стремящуюся душу, потому что люди, которые меня не примут в этот мюзикл, они будут наказаны. Я никому ничего не хотел плохого сделать. Это была не идиотская такая уверенность в себе, это была вера, что есть на свете справедливость.

- Ну она, видимо, есть, потому что Валерий Яременко сыграл Квазимодо.

ЯРЕМЕНКО: Уже два раза. Сегодня третий раз играю.

- Здорово. В мюзикле на самом деле три состава. Это за счет чего, и кто из них считается первым составом?

ГОЛУБЕВ: Ну, по-моему, составы абсолютно равносильны. И как бы приоритет первого, второго, третьего, такого не существует просто. Составы мешаются очень часто.

- То есть вы играете с разными партнерами, не всегда ваша троица присутствует в одном спектакле, да?

ГОЛУБЕВ: Но пока играли вместе.

- Саша, вы играете поэта Гренгуара. Вот что было для вас главным в этой роли, к чему вам хотелось прийти в итоге и передать зрителю?

ПОСТОЛЕНКО: Я на самом деле очень долго шел к этой роли. У меня ничего не получалось долго. Вот сколько мы репетировали, я все что-то не мог понять, кто такой поэт, что он вообще должен делать на сцене. И вот наконец-то, уже был у нас генеральный прогон 19 числа, именно на прогоне почему-то я понял, что все-таки нужно.

ГОЛУБЕВ: Ну, нет предела совершенству.

ПОСТОЛЕНКО: Да. Нет предела совершенству. Поэт - это такой загадочный, таинственный такой человек. Ну, в общем, мне очень приятно играть эту роль. Я не знаю, мне кажется, что мне она близка почему-то по душевному состоянию. Я хотя не мог сыграть ее на сцене...

ГОЛУБЕВ: Саша вообще в жизни очень романтичный.

ПОСТОЛЕНКО: Я очень романтичный человек. Я тоже поэт сам, пишу стихи, песни даже.

- А когда вы живете в Питере и не играете в мюзикле "Нотр-Дам", чем вы там заняты?

ПОСТОЛЕНКО: Сейчас я живу в Москве и занят только в мюзикле "Нотр-Дам". Но как закончится, поеду в Питер, буду отдыхать, сдавать - я учусь в университете культуры на эстрадно-джазовом отделении вокала. Вот я там заочно обучаюсь. И буду сдавать сессию после того, как закончится наш "Нотр-Дам".

- Я думаю, что он не закончится еще очень долго, потому что на самом деле все только начинается. Это проект грандиозный. Но это буквально калька с того самого знаменитого спектакля французского. Вот вам это никак не мешало? Видели ли вы тот спектакль, на видео я имею в виду, а может быть, даже и живьем?

ЯРЕМЕНКО: Ну, конечно. Я видел этот спектакль, сначала, естественно, на кассете. И я, увидев спектакль этот, его немножко отодвинул из души. Скажу почему. Я понимал, что никогда в жизни мне не доведется участвовать в подобном проекте, потому что это невозможно, потому что у нас такой спектакль по материальным соображениям поставить не могут. Но когда я услышал, что куплены права, вот тогда я всем сердцем воспылал именно к проекту, не к самому французскому проекту, а и к нашему, и вообще порадовался, что существует такая планета Земля. И мы живем в то время, когда французский мюзикл может идти и в Англии, и в Италии, и у нас в России. И честно вам скажу, мне кажется, что произойдет...

- Уже звонки появились. На этой оптимистической ноте мы послушаем сейчас звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Екатерина. Я вчера была на прекрасном спектакле "Нотр-Дам". Мне очень понравилось. И я бы хотела выразить слова благодарности для Александра Голубева, для Александра Постоленко и Валерия Яременко. Вы не могли бы сказать, какие ваши дальнейшие планы? Будут ли еще какие-то мюзиклы, есть ли какие-то вообще пожелания?

- Спасибо, Катя, за вопрос.

ЯРЕМЕНКО: Вам конкретно планы Яременко или Голубева, или все-таки Постоленко?

- И того, и другого, и третьего.

ЯРЕМЕНКО: Если всех вместе взять, то мы можем сказать, что мы всего лишь солдаты. А они...

ГОЛУБЕВ: Как родина прикажет.

ЯРЕМЕНКО: Да. Не от нас зависит. Я бы многое хотел сделать. Но мы нужны только лишь тогда, когда появляется мощный проект. Если появится проект подобного плана, я думаю, каждый из нас, и те, которые стоят сейчас за спиной у нас там, мы все согласимся и пойдем, потому что время, к сожалению, бежит вперед. И жизнь человеческая настолько коротка... Я, например, никогда уже Кибальчиша не сыграю, никогда, только папу или дедушку Кибальчиша.

- Хотелось тоже, да? Как и Квазимодо хотелось сыграть?

ЯРЕМЕНКО: Ну, в очень раннем детстве. Но вообще я думаю, что вот ребята меня поддержат, мы-то рады, но не всегда есть возможность попасть в мощный проект, потому что... Ну нет их просто.

- Но все-таки они появляются. И шансы, стало быть, все-таки возрастают. Валер, у вас уже был опыт работы в музыкальном спектакле, в мюзикле - это "Иисус Христос - суперзвезда".

ЯРЕМЕНКО: Это рок-опера.

- Но все-таки это музыкальный спектакль. Чем отличается, собственно, подход в работе над тем спектаклем и над этим?

ЯРЕМЕНКО: Спектакль "Иисус Христос - суперзвезда", который я очень люблю, был поставлен до конвенции авторских прав. Поэтому Театр Моссовета... не то что обошелся вольно, ему не пришлось платить те бешеные деньги, которые нужно было бы платить, если бы да кабы. Вот Театру Моссовета повезло. Мы были поставлены в жесткие рамки. Существуют определенные мизансцены, которые мы должны выполнить. Как я дохожу до этой мизансцены, это уже мое актерское. Но я должен выполнить строгий рисунок. В нашем спектакле "Иисус Христос - суперзвезда" была возможность создавать что-то новое. Поэтому режиссер Павел Иосифович Хомский имел возможность как бы туда привнести свое видение. Мы - в более ограниченных условиях. А то, что я имел опыт, это мне действительно помогло, потому что если бы не было спектакля "Иисус Христос - суперзвезда" и не было бы моих занятий с моим любимым педагогом по вокалу Натальей Трихлебс, с которой я десять лет уже работаю. Теперь мне приходится ее видеть все меньше и меньше, потому что она теперь влилась очень органично в коллектив "Нотр-Дама". И как к ней не зайдешь, у нее постоянно ученики. Сейчас она у нас просто мама. И все дерутся за право - ну хоть 15 минут поработать с Наташей. Поэтому без опыта ничего не приходит. Я благодарен тому, что у меня был музыкальный спектакль.

- А скажите, пожалуйста, - я бы хотела, чтобы каждый из вас ответил на этот вопрос, - вот в таком жестко заданном рисунке, когда даже нельзя мизансцену изменить ни на сантиметр, это мешает или помогает, когда приходится повторять что-то уже созданное до вас, не рождается сию секунду на сцене?

ГОЛУБЕВ: Ну в общем-то даже несмотря на то, что движения поставлены, это рождается ежесекундно... То есть от начала роль выстроена, но она проживается от начала и до конца. Это идет через душу. Ну, по крайней мере, у меня. Я не знаю, как другие работают.

ЯРЕМЕНКО: А я даже иногда на какой-то миллиметр сдвигаю ее. И считаю, что имею на это право, потому что если делать... Во-первых, спектакль ставил не русский человек, а англичанин. Он замечательный, я ему хочу сказать спасибо огромное, но наша русская душа имеет право на один миллиметр сдвинуться.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Марина. Я была на премьере "Метро". И с большим удовольствием вспоминаю вот этот спектакль. И у меня вопрос к Александру Голубеву. Вот в мюзикле "Метро" отмечалась прекрасная работа сценографов. Скажите, пожалуйста, в новом вашем мюзикле какие применены приемы световые и так далее?

ГОЛУБЕВ: Да. В общем-то абсолютно все то же самое, что во всем мире идет. Ничего нового как бы не было привнесено.

- Давайте мы сейчас послушаем арию из этого спектакля, но оригинального, французского спектакля. А как делают это наши актеры, вы услышите в конце передачи "Уют-компания". А сейчас - "Нотр-Дам де Пари".

/Ария из мюзикла/

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Извините, мне не удалось пока посмотреть спектакль. Мы мечтаем посмотреть. Но вы знаете, нас, конечно, совершенно заворожил Слава Петкун, Квазимодо-Петкун.

- А где он вас успел заворожить?

СЛУШАТЕЛЬ: Но я хочу спросить дальше. Вы собираетесь какой-нибудь мюзикл Уэббера поставить, поскольку есть такая команда?

- Отвечу я, потому что это вопрос скорее к продюсерам, которые, конечно же, должны заняться, я думаю, Уэббером в том числе. Раз уж у нас пошла такая мода на мюзиклы. Несколько запоздала по сравнению со всем остальным светом, но все-таки это сейчас происходит. Кстати, о продюсерах. Вот отношения актера и продюсера, насколько они сложны, или продюсерские дела вас как бы не касаются?

ЯРЕМЕНКО: Ответ Александра Голубева.

ГОЛУБЕВ: У нас совершенно замечательные отношения с продюсерами нашими. Кстати, сегодня у одного из наших продюсеров, исполнительного продюсера Алексея Болонина, день рождения. Мы его поздравляем, желаем ему здоровья и всего самого хорошего, чтобы процветал наш мюзикл и вместе с ним Алексей Болонин. Ну с продюсерами мы очень дружим. У нас совершенно замечательная баронесса, такого продюсера, по-моему, нет в мире просто. Прекрасный продюсер Александр Вайнштейн. Просто это человек большого ума и интеллекта. Замечательный директор театра нашего Владимир Васильевич Тартаковский. Вот он меня, наверное, будет корить за то, что я запнулся...

ПОСТОЛЕНКО: Огромное счастье, когда ты заходишь в гримерку после того, как все уже закончилось. Такое наслаждение на самом деле, когда видишь стоящий зал. И, когда вот мне приходится (ну, если кто видел оригинальную версию "Нотр-Дам де Пари" на видео, там поэт заканчивает весь мюзикл первой песней). И когда мне приходится петь эту арию два раза, потому что народ просто в восторге...

- Не отпускают, да?

ПОСТОЛЕНКО: Да, не отпускают. Это огромное счастье.

- Насколько я знаю, французскую версию критиковали за то, что это скорее набор очень красивых арий, не собственно спектакль, что связок между этими ариями как-то мало, собственно драматического действия. Вот такие были упреки в адрес французской постановки. Ваше мнение по поводу русской постановки, здесь как эта проблема решена?

ГОЛУБЕВ: Ну, мы в силу наших возможностей стараемся, чтобы это не было отдельными номерами, потому что для нас это прежде всего спектакль, то есть с очень конкретной драматической линией.

ПОСТОЛЕНКО: Хотя в наш адрес тоже поступают такие отклики, что это набор песен, но хотя мы так все не считаем.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Это Надежда Петровна. Я бы хотела задать такой вопрос. Бывают ли до спектакля или во время спектакля интересные истории?

- Интересные истории? Какие-нибудь казусы, вероятно, имеет в виду наша слушательница...

ЯРЕМЕНКО: Я могу сказать. А что вы смеетесь? Да. Так вот казусы. Никаких казусов нет. Меня целуют, обнимают, говорят, что я самый лучший, самый добрый, самый счастливый. Вы знаете, как это помогает? Это тот трамплин, тем более мне, человеку, который играет Квазимодо, самого доброго...

- И красивого.

ГОЛУБЕВ: И противного.

ЯРЕМЕНКО: Вы смейтесь, смейтесь. Самое лучшее в человеке - это то, что у него внутри. Поэтому Квазимодо - это тот луч света, который горит не только потому, что драматург так сделал и потому что музыка хорошая. Меня окружают замечательные люди. Поэтому вот пока у нас нет таких казусов и историй смешных.

- Персонажи каждого из вас влюблены в Эсмеральду. Эсмеральд в спектакле три, всего три состава. Какая самая любимая?

ЯРЕМЕНКО: Ну тоже, согласитесь, не очень тактичный вопрос. Но. Кстати, я хочу про девчонок наших сказать. Мы и зрители часто забываем, что эти девочки находятся в таком прекрасном возрасте, в котором мы были просто балбесами и ничего в жизни не делали. Они успели к своим годам сделать то, о чем другие могут только мечтать. Поэтому тот, кто ищет ошибки, он должен еще обратить внимание на юный возраст этих девочек. Они уже добились таких высот. Я, например, преклоняюсь перед девочками, потому что я был действительно валенком в их годы. И только фантазировал. А они теперь уже реально эти фантазии реализовали. Мы любим вас, девчонки!

ГОЛУБЕВ: Да. И потом согласитесь, как можно выходить на сцену и не любить партнера?

- Ну это было бы затруднительно, я думаю. Еще хотелось бы узнать о музыкальных вкусах каждого из вас. Вот что вам нравится в музыке, что вы предпочитаете?

ПОСТОЛЕНКО: Вот меня Саша Голубев приобщает сейчас, последнее время к такой тяжеловатой музыки типа "Эй-Си-Ди-Си". Вот мы очень часто ездим вместе, слушаем эту музыку. Ну, вообще, конечно, мой вкус музыкальный очень разноплановый. Мне, конечно же, очень нравится музыка "Нотр-Дам". Много современной музыки нравится, много старой. Я очень люблю классическую музыку, потому что я в свое время учился, я даже одно время работал в театре оперы и балета.

ГОЛУБЕВ: Я вот, например, люблю всю музыку, особенно ту, которую исполняю. А что касается любви к группе "Эй-Си-Ди-Си", то она родилась во мне где-то в классе седьмом, наверное, когда я обучался. И вот по сей день она продолжается. Я просто черпаю энергию из этой группы, из этой музыки. И очень жалею, что я не ее солист.

ЯРЕМЕНКО: Не знаю, я люблю все, что талантливо. Поэтому у меня нет четкого, например, предпочтения какому-нибудь жанру. Естественно, когда я слышу Моцарта, то у меня нет слов. Мне кажется, здесь все должны замолчать и просто внимать и слушать. Но вот, например, позавчера я для себя открыл - оказался в чудном месте, где случайно диск поставил, нажал кнопочку, - и вдруг я услышал группу "Ленинград", о которой даже не слышал. Это заставило меня как-то по-другому посмотреть на мир. Поэтому у меня очень контрастные... Я очень люблю романтическую, я очень люблю чувственную музыку, точно также как когда-то появился Пьяцолло, и я слушал только Пьяцоллу. Потом когда-то я открыл для себя Стинга. Есть интеллектуальная музыка. Вот мне сейчас нельзя слушать никакую, например, легкую музыку. Мне надо, чтобы у меня сердце рвалось, не потому что я Квазимодо играю...

- Среди упреков, которые все-таки раздаются в адрес русской версии "Нотр-Дам", есть такой, что раз музыка написана для французской речи, по французскому роману, надо петь в оригинале. Ну, как оперу там, скажем, поют на итальянском. И несмотря на блестящий текст, я считаю, Юлия Кима, который справился грандиозно с этой задачей, все-таки ваше мнение. Действительно, как оперу надо петь на итальянском, так, скажем, этот мюзикл надо было бы петь по-французски или все-таки есть преимущество у русской версии?

ГОЛУБЕВ: Я лично убежден, что только на русском мы должны исполнять это произведение. Для русских людей должно звучать по-русски. Зачем нам слушать это по-французски?

ЯРЕМЕНКО: А вы представьте, поют французы, например, "Бориса Годунова". Что будет? Будет совсем неказисто, будет смешно. Поэтому каждый должен заниматься своим делом. Если у тебя есть склонность к французскому языку, и ты это делаешь без запинки, пожалуйста, поезжай, выдерживай кастинг во Франции и тогда, может быть, тебе повезет, и ты будешь там десятым составом.

ПОСТОЛЕНКО: Ведь музыка, она же является уже сама общим языком для всех людей.

Так что - слушайте "Нотр-Дам" по-русски.



31.05.2002 13:39
Ольга Галицкая (ведущая)
Радио Компания Маяк